ВС напомнил о необходимости разграничивать продление договорных отношений и признание долга

Суд обратил внимание, что допсоглашение изменило условия договора, в связи с чем нормы об исковой давности не подлежали применению

Адвокаты полагают, что позиция ВС не является революционной. Один из них отметил сложность определения момента истечения исковой давности при заключении сторонами ряда дополнительных соглашений, изменяющих предмет или срок договора. Другой напомнил, что при подписании таких документов необходимо внимательно анализировать все обстоятельства и понимать последствия, к которым они могут привести.

Верховный Суд РФ вынес Определение по делу № 304-ЭС19-2724, в котором указал на неверные выводы нижестоящих судов о моменте возникновения обязательства по оплате работ и об определении начала течения срока исковой давности.

В январе 2011 г. АО «Алтайдорпроект» заключило с индивидуальным предпринимателем Виктором Яныкановым договор подряда, в соответствии с которым обязалось выполнить проектно-изыскательские работы для строительства автомобильной дороги. В качестве источника финансирования должны были выступить целевые субсидии из федерального бюджета. Общество выполнило работы и в том же месяце передало предпринимателю технический отчет об инженерно-геологических изысканиях и проектно-сметную документацию. Предприниматель, не получив соответствующие субсидии, не оплатил выполненные работы.

В сентябре 2017 г. стороны подписали дополнительное соглашение к договору, из условий которого следовало, что они согласовали увеличение цены работ. Затем актом сдачи-приемки выполненных работ, датированным октябрем 2017 г., стороны подтвердили выплату заказчиком части долга, а также наличие задолженности. В январе 2018 г. подрядчик направил заказчику претензию об уплате долга с начисленными процентами за пользование чужими денежными средствами. Не получив ответа, подрядчик обратился в Арбитражный суд Республики Алтай с иском о взыскании задолженности на сумму более 3 млн руб.

Суд решением от 18 мая 2018 г. по делу № А02-257/2018 в удовлетворении иска отказал. Он согласился с квалификацией договора в качестве подрядного, а также с тем, что истец представил надлежащие доказательства выполнения им работ и передачи их результата ответчику, который принял их в январе 2011 г., не заявив претензий к качеству и количеству. Суд также признал наличие задолженности заказчика перед подрядчиком, однако отказал в иске, мотивируя тем, что ответчик заявил об истечении срока исковой давности.

Суд указал, что, поскольку по условиям договора заказчик должен был оплатить выполненные работы не позднее 6 февраля 2011 г., подрядчик с 7 февраля того же года знал о нарушении его прав. Исходя из этого, первая инстанция решила, что трехлетний срок для предъявления иска истек 7 февраля 2014 г.

Истец, опровергая указанный вывод, в ходе заседания обращал внимание суда на подписание допсоглашения и акта осенью 2017 г., которые, по его мнению, исключали возможность применения норм об исковой давности. Суд, в свою очередь, отметил, что перерыв в течении срока исковой давности в связи с совершением действий, свидетельствующих о признании долга, мог быть лишь в том случае, если соответствующие действия были совершены ответчиком в пределах срока давности, но не после его истечения.

При этом суд не применил п. 2 ст. 206 ГК, согласно которому течение срока исковой давности начинается заново, если по его истечении должник признает свой долг письменно, поскольку данная норма начала действовать с 1 июня 2015 г., а правоотношения сторон возникли ранее. Первая инстанция также указала, что требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами также не подлежит удовлетворению, поскольку является дополнительным и в соответствии с п. 1 ст. 207 ГК прекращается после истечения срока давности по главному требованию.

Апелляционная инстанция в постановлении от 7 августа 2018 г. поддержала выводы нижестоящего суда о пропуске подрядчиком срока исковой давности. В обоснование своей позиции апелляция сослалась на Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2018 г. № 1556-О, в котором указано, что п. 2 ст. 206 ГК применяется к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу указанной нормы. Постановлением кассационной инстанции от 5 декабря того же года акты нижестоящих судов оставлены без изменения. Суд признал выводы первой и апелляционной инстанций о пропуске истцом срока исковой давности обоснованными.

Ссылаясь на существенное нарушение судами норм права, общество обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд. Как указывалось в жалобе, допсоглашением и актом, подписанными в октябре 2017 г., подтверждалось продолжение договорных отношений по окончательному исполнению обязательств.

Судебная коллегия по экономическим спорам поддержала доводы заявителя, указав на неверные выводы нижестоящих судов о моменте возникновения обязательства по оплате работ и об установлении начала течения срока исковой давности.

ВС напомнил, что поскольку в договоре установлен срок для исполнения предпринимателем обязательства по оплате работ, то по смыслу п. 2 ст. 200 ГК исковая давность начинает течь после окончания срока исполнения обязательства. Верховный Суд обратил внимание, что стороны согласовали в договоре прекращение его действия после выполнения взаимных обязательств. При этом п. 3 ст. 425 ГК установлено, что договор, в котором отсутствует условие о том, что окончание срока его действия влечет прекращение обязательств сторон, признается действующим до определенного в нем момента окончания исполнения обязательств.

ВС также пояснил, что дополнительным соглашением были изменены условия договора и установлена новая стоимость работ. Более того, стороны указали, что допсоглашение составлено во исполнение спорного договора, который считается прекращенным с момента получения заключения госэкспертизы по проверке достоверности определения сметной стоимости. При этом в акте истец и ответчик признали выполненные работы удовлетворяющими условиям допсоглашения и отразили оставшуюся сумму задолженности по оплате работ.

Кроме того, в определении отмечается, что нижестоящим инстанциям следовало установить, является ли заключение допсоглашения продлением заказчиком срока исполнения обязательства по оплате работ, поскольку в этом случае применение исковой давности невозможно.

В итоге ВС пришел к выводу, что нижестоящие суды допустили существенные нарушения, поэтому отменил процессуальные решения по делу, направив его на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Комментируя «АГ» определение ВС, адвокат АП Чукотского автономного округа Игорь Кустов отметил: «Учитывая, что стороны могут заключать бесконечное количество дополнительных соглашений, изменяющих как предмет, так и срок исполнения обязательств, определение срока истечения исковой давности бывает затруднительным».

По мнению адвоката АП г. Москвы Василия Ваюкина, при подписании допсоглашений к «старым» договорам, а также при выполнении каких-либо действий по таким договорам (поставок, работ, осуществления платежей) необходимо быть предельно внимательным, анализировать все обстоятельства и понимать все последствия, к которым могут привести подобные договоренности.

Адвокат также пояснил, что еще в 2008–2011 гг. ВС в своих определениях неоднократно указывал на порядок применения п. 3 ст. 425 ГК в части признания договора действующим до определенного в нем момента окончания исполнения сторонами обязательства. Игорь Кустов согласился, что комментируемое определение соответствует позиции ВС, занимаемой им ранее по ряду решений.

Екатерина Коробка