ВС напомнил, как оценивать добросовестность сторон при оспаривании сделок по продаже имущества должника

При этом Суд указал, что наличие у ответчика права на реализацию имущества при отсутствии обеспечительных мер по запрету отчуждать его не может свидетельствовать о его добросовестности

Один из экспертов отметил, что Верховный Суд вновь был вынужден вместо разъяснения спорных вопросов судебной практики исправлять «детские» ошибки нижестоящих судов, не знающих базовых основ гражданского права. Другая заметила, что, учитывая субъективный характер злоупотребления правом, встречающиеся в практике судов требования о представлении конкретных доказательств его осуществления вызывают сомнения в их обоснованности. Третья считает, что формальный, но крайне выгодный одному из участников судебного процесса судебный акт апелляции должен быть предметом служебной проверки.

27 июля Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ вынесла Определение по делу № 56-КГ21-10-К9 об оспаривании сделок должника по отчуждению его имущества, совершенное в период, в который с этого имущества были сняты ограничительные меры.

В январе 2018 г. суд заочно взыскал с Ивана Рубенкова в пользу Артура Черникова 733 тыс. руб. На основании решения суда был выдан исполнительный лист. В ходе исполнительного производства в сентябре 2018 г. на автомобиль и земельный участок должника были наложены ограничительные меры в виде запрета на регистрационные действия.

Иван Рубенков обжаловал заочное решение суда, поэтому исполнительный лист был отозван и исполнительное производство было прекращено, обеспечительные меры в отношении имущества сняты. Однако апелляция фактически поддержала решение нижестоящего суда, исполнительное производство возобновилось 1 августа 2019 г. В ходе исполнительных процедур было выявлено, что у должника более не имеется ранее выявленного имущества, так как он продал автомобиль в период, когда с него были сняты ограничительные меры

Артур Черников оспорил сделки купли-продажи в суде. В иске отмечалось, что Иван Рубенков, имея умысел уклониться от погашения задолженности и от выполнения имеющихся обязательств перед взыскателем, распорядился спорными активами по своему усмотрению, т.е. поступил недобросовестно.

Суд удовлетворил иск, выявив злоупотребление правом со стороны ответчика, посчитав, что Иван Рубенков, зная о наличии обязательств и задолженности перед истцом, воспользовался временным периодом, когда ограничения в отношении его имущества были сняты, распорядился последним по своему усмотрению, т.е. поступил недобросовестно и злоупотребил правом. Соответственно, совершенные им сделки купли-продажи земельного участка и автомобиля являются недействительными.

Однако апелляция отменила решение нижестоящего суда и отказала истцу в удовлетворении его требований. Вторая инстанция сочла, что в деле отсутствуют доказательства недобросовестности ответчика и злоупотребления им правом и что Иван Рубенков правомерно распорядился имуществом, находящимся в его собственности, поскольку ни суд, ни пристав-исполнитель не налагали обеспечительных мер по запрету ответчику отчуждать указанное имущество. Кассация согласилась с апелляцией.

Далее Артур Черников подал кассационную жалобу в Верховный Суд, который согласился с его доводами. Так, Судебная коллегия по гражданским делам напомнила, что добросовестность при осуществлении гражданских прав и обязанностей предполагает поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующее ей. При этом установление злоупотребления правом одной из сторон влечет принятие мер, обеспечивающих защиту интересов добросовестной стороны от недобросовестного поведения другой стороны.

Верховный Суд отметил, что апелляционной инстанции следовало дать оценку действиям сторон при заключении договоров купли-продажи автомобиля и земельного участка как добросовестным или недобросовестным, исходя из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, что сделано не было. При наличии недобросовестного поведения одной из сторон суд отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда также отметила, что вторая инстанция не оценила обстоятельства, позволяющие обнаружить мнимость совершенных Иваном Рубенковым сделок. В частности, апелляция не стала оценивать скоротечность реализации имущества в короткий период (13 дней), когда над имуществом должника нависла угроза будущего наложения ареста и его реализации в счет погашения имеющейся задолженности, заниженную цену реализуемого имущества, на которые ссылался истец. «При этом судом апелляционной инстанции, в нарушение требований ст. 198 ГПК РФ, доводам Артура Черникова о поведении новых собственников имущества К. и Д. в отношении судьбы и сохранения приобретенного ими имущества, которое фактически ставит под сомнение данные сделки как совершенные в их интересах, а не в интересах должника, который пытается избежать имущественной ответственности в виде обращения взыскания на свое имущество в связи с наложением ареста на него и его реализации, что также свидетельствует о недобросовестном поведении Рубенкова, направленном на уклонение от погашения задолженности перед Черниковым, оценка также не дана», – отмечено в определении Суда.

Судебная коллегия добавила, что само по себе формальное наличие у ответчика права на реализацию имущества при отсутствии обеспечительных мер по запрету отчуждать указанное имущество не может свидетельствовать о его добросовестности. Для этого следовало оценить действия сторон при заключении сделок по отчуждению имущества, исходя из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, что не было сделано апелляцией. Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты апелляции и кассации, вернув дело на новое рассмотрение во вторую инстанцию.

Адвокат АБ «ЮГ» Сергей Радченко полагает, что в рассматриваемом деле возникла обыденная, известная с древнейших времен ситуация, когда должник для того, чтобы избежать взыскания по долгам, распродает свое имущество. «Суд первой инстанции эту ситуацию распознал и вынес правильное решение: признал сделки по продаже автомобиля и земельного участка недействительными. Апелляционный и кассационный суд эту ситуацию не распознали и подошли к делу сугубо формально: если есть право собственности и нет ареста, то имущество можно продавать. При каких обстоятельствах и зачем оно было продано, судам было неинтересно», – отметил он.

По мнению эксперта, Верховный Суд совершенно верно отменил апелляционные и кассационные определения и направил дело в апелляцию для более тщательного выяснения всех обстоятельств дела, в частности для выяснения наличия типового основания для оспаривания подобного рода сделок, а именно их мнимости (ст. 170 ГК РФ). «Это еще одно из многочисленных определений Верховного Суда, в которых вместо разъяснения спорных вопросов судебной практики он исправляет “детские” ошибки нижестоящих судов, не знающих базовых основ гражданского права», – резюмировал Сергей Радченко.

Адвокат АП г. Москвы Алина Емельянова отметила, что, учитывая субъективный характер злоупотребления правом, встречающиеся в практике судов требования о представлении конкретных доказательств его осуществления вызывают сомнения в их обоснованности. Исследованию и оценке подлежат прежде всего обстоятельства совершения сделки. «Так, высшая судебная инстанция ранее ориентировала суды на те обстоятельства, которые должны быть исследованы судом при проверке признаков злоупотребления. Исследуется предмет наличия или отсутствия цели совершения сделки, отличной от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок; негативных правовых последствий для участников сделки, для прав и законных интересов иных граждан и юрлиц; иных обязательств у сторон по сделке, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 28 мая 2019 г. № 78-КГ19-4)», – пояснила она.

Алина Емельянова добавила, что в Определении от 4 октября 2019 г. № 309-ЭС19-16690 по делу № А60-55359/2017 высшая судебная инстанция указывала на то, что одной из форм злоупотребления правом является отчуждение имущества с целью предотвращения возможного обращения на него взыскания. «В связи с этим позиция Верховного Суда по рассматриваемому делу является верной. ВС РФ указывает в определении те обстоятельства, которые не получили надлежащей оценки апелляционного и кассационного судов, но которые могут свидетельствовать о наличии признаков злоупотребления правом», – резюмировала она.

Учредитель юридической фирмы «БИЭЛ» Лариса Рябченко полагает, что определение ВС РФ закрепляет уже неоднократно применяемую практику как судами общей юрисдикции, так и арбитражными судами, включая ВАС РФ. «По общему правилу, в соответствии со ст. 2 ГК РФ деятельность по приобретению/продаже имущества направлена на получение выгоды сторон сделок купли-продажи. В этом случае заведомо заниженная цена всегда требует обоснования цели сделки и интересов участников. И когда суд апелляционной инстанции отменяет решение суда первой инстанции в части, он должен изложить документальное и нормативное обоснование своих выводов в судебном акте. Как указано в определении ВС, ничего подобного в апелляционном определении не было. Более того, отвергая анализ последующего поведения покупателей, “подозрительность” торопливой продажи имущества в краткий период отсутствия обеспечительных мер, суд апелляционной инстанции руководствовался чисто формальным поводом отсутствия именно обеспечительных мер, а не анализировал сделки», – подчеркнула она.

По словам эксперта, другие суды в таких случаях совершенно иначе подходят к подобным правоотношениям. «Помимо чисто процессуальных нарушений требований ст. 67, 196 ГПК, определение суда апелляционной инстанции по рассматриваемому делу вообще вызывает вопросы относительно соблюдения судами апелляционной и кассационной инстанций требований ч. 1 ст. 120, ч. 3 ст. 123 Конституции, ст. 6, 8, 11, 12 ГПК. Как представляется, каждое такое чисто формальное, но крайне выгодное одному из участников судебного процесса апелляционное определение должно быть предметом служебной проверки. Такие проверки служили бы и повышению качества правосудия, и повышению уровня исполнимости судебных актов, а также росту авторитета суда и доверию к судебной власти», – убеждена Лариса Рябченко.

Зинаида Павлова