Российские и зарубежные ученые и практики обсудили плюсы и минусы прецедентного права

На ПМЮФ в рамках ток-шоу «Прецедентное право: PRO ET CONTRA» спикеры высказали свое мнение относительно возможности применения прецедентного права в России

Участники мероприятия рассмотрели возможность имплементации континентальной и англосаксонской правовых систем, изучили зарубежный опыт, а также поговорили о том, присутствует ли сейчас в России прецедентное право.

16 мая в рамках IX Петербургского международного юридического форума состоялось ток-шоу «Прецедентное право: PRO ET CONTRA», в котором приняли участие представители научного юридического сообщества и юристы-практики.

Так, научный руководитель факультета права Высшей школы экономики, бывший председатель ВАС Антон Иванов посчитал, что с начала реформы Верховного и Высшего Судов в 2014 г. судебный прецедент постепенно уничтожается, поскольку Президиум ВС практически не формулирует правовые позиции.

По мнению спикера, формирование практики фактически свелось к принятию постановлений Пленума ВС, однако таким образом не обеспечивается единство судебной практики, поскольку разъяснения в отрыве от дела – мертвы. Кроме того, Антон Иванов заметил, что Конституционный Суд также перестал использовать прецедентный подход. «Видимо, политически неприемлемо на данном этапе судам вырабатывать свои позиции. По подавляющему большинству дел нет никакого особого публичного интереса государства вмешиваться в рассмотрение вопросов; просто нет желания исполнительной власти считаться с возможными мнениями и правовыми позициями, которые формируются в судебной системе. Главное – устроить некую вертикаль власти, куда встроить и судей в том числе», – указал он.

Профессор кафедры гражданского права юридического факультета СПбГУ Юрий Толстой отметил, что КС наделен правотворческими функциями, поэтому если он может наложить вето на применение законов, то это, по его мнению, куда более сильная функция, чем та, которая получает свое отражение в руководящих разъяснениях Пленума ВС. Он заметил, что реформа судебной системы произошла потому, что ВС и ВАС рассматривали дела по экономическим спорам, а их позиции не всегда совпадали, что приводило к разнобою в судебной практике.

В защиту своей точки зрения Антон Иванов указал, что в данный момент не происходит формирование правовых позиций. Спикер отметил, что в 2014 г., когда отменяли 2% решений нижестоящих судов, уже приближались к тому моменту, когда можно было бы обойтись без постановлений Пленума ВС. «В моем представлении, дойдет до 4% – и можно будет отказаться от постановлений вообще, ограничившись формированием судебной практики только на уровне постановлений Президиума», – предположил Антон Иванов.

Он указал, что самая неприятная вещь для российской государственной системы в прецедентном праве – принцип stare decisis – «стой на решенном». «Мы не хотим стоять на решенном, потому что у нас разные интересы», – подчеркнул спикер.

Заместитель исполнительного директора Фонда первого президента Республики Казахстан Игорь Рогов отметил, что не так давно был открыт Международный финансовый центр «Астана», учрежденный для привлечения инвестиций. Тогда были внесены изменения в Конституцию, согласно которым предусматривалось учреждение независимого от судебной системы Суда МФЦА, который в своей деятельности руководствуется конституцией республики, процессуальными принципами и нормами Англии и Уэльса. Игорь Рогов указал, что, таким образом, в отдельно взятом регионе прецедентное право применяется более широко, нежели так, как оно применялось на территории СНГ через нормативные постановления Верховных Судов.

Доцент кафедры административного и финансового права СПбГУ Сергей Овсянников отметил, что прецедент всегда являлся и является источником права, а тем более сейчас, когда ни один судебный чиновник не хочет брать на себя ответственность. Спикер подчеркнул, что не верит в возможность имплементации в континентальную правовую систему системы прецедентного права. Сергей Овсянников указал, что вопрос об источнике права – это не только и не столько вопрос о его форме, сколько о власти. По его мнению, другие ветви власти не готовы делиться ею с судебной ветвью, поскольку присутствует элемент недоверия.

Игорь Рогов ответил на это, что речь должна идти о конвергенции двух систем как с континентальной правовой стороны, так и с англосаксонской.

Заведующая кафедрой гражданского процесса Московской высшей школы социальных и экономических наук Мария Ерохова указала, что ВАС иногда указывал на общеобязательность принятого решения, чем быстрее законодателя реагировал на изменения практики. То есть сначала он формулировал позиции, а потом в ходе реформы Гражданского кодекса они стали положениями ГК. Так происходило, по ее мнению, потому, что законодательство полно принципов, которых содержанием наполняет суд.

Специалист по исламскому банковскому праву СПбГУ Инесе Тенберга указала, что Европа «открыла» прецедент, поскольку Суд ЕС сформировал судебный активизм, согласно которому судьи должны вмешиваться тогда, когда законодатель бездействует либо нарушает законы. При этом данная доктрина позволяет судам отказаться от следования прецеденту. Такая практика, отметила Инесе Тенберга, захватывает и ЕСПЧ. «Эта так называемая главная функция судебного активизма – разработка общих принципов права. Но что это означает на практике? Это значит, что Суд ЕС сегодня заполняет белые поля, которые, на его же взгляд, оставлены разработчиками в учредительных договорах, законодательных актах ЕС, помогают Суду ЕС, толкованию норм Европейского Союза», – указала спикер.

Инесе Тенберга отметила, что Суд ЕС фактически вторгается в компетенцию ЕСПЧ и говорит, что один из принципов ЕС – защита прав человека. При этом, подчеркнула она, судьи ЕС приняли первые решения, несмотря на отсутствие в учредительных документах упоминания о правах человека.

В защиту своей позиции Мария Ерохова указала, что судья не может отказаться от разрешения дела потому, что не понимает смысл закона. В связи с этим, по ее словам, хорошо, если решение будет общеобязательным – тогда другой судья должен будет посмотреть на действия коллеги и продолжить развивать содержание принципа.

Доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ Сергей Белов заметил, что, когда речь заходит о применении прецедента, возникает вопрос о том, как его найти и понять, применим ли он в данном деле или нет. По его мнению, любое восприятие прецедентного права вызывает отторжение и споры, потому что мы не понимаем, с прецедентом ли мы имеем дело. Сергей Белов отметил, что КС обычно цитирует ряд решений, из которых прослеживается позиция, не сформулированная один раз, – она изменяется и уточняется.

Профессор кафедры гражданского права СПбГУ Антон Рудоквас указал, что после распада СССР Россия приняла в качестве общеобязательных решения ЕСПЧ и имплементировала в свое право. Спикер, отвечая на вопрос о том, нужно ли России прецедентное право, отметил, что сначала надо определиться с тем, какое право необходимо, поскольку в Луизиане, например, нет обязывающей силы прецедента, а в Англии судья технически имеет возможность отказаться от применения прецедента.

Декан Бруклинской школы права Николас Аллард указал, что во всех системах есть элементы прецедента. По его мнению, прецедент неизбежен, поскольку законодательство сложно и неоднозначно. Он указал, что в некоторых случаях закон может устареть или не регулировать современные реалии. Например, распознавание лиц, которое применяется во многих сферах, не регулируется.

Королевский адвокат, ведущий советник 3 Veruiam Майкл Блэр отметил, что различие правовых систем переоценивается. Он указал, что судьи по общему праву в ЕС и ЕСПЧ смогли найти способ взаимодействовать с коллегами континентального права.

Майкл Блэр подчеркнул, что закон должен быть предсказуемым и справедливым, недвусмысленным, но гибким. Правовой порядок, отметил он, должен быть применим судами, а не просто высказывать точку зрения о морали. Спикер указал, что прецедент не должен создавать условия для ограничения свободы. Он отметил, что в Англии и Уэльсе судьи первой инстанции связаны решениями апелляционных судов, за исключением случаев, когда они находят в деле несходство или отклонения. Также и суды апелляционного суда связаны ранее сформулированными решениями.