ЕСПЧ назвал недостатком неразъяснение присяжным способа оценки признания, от которого обвиняемый отказался

Суд признал нарушения Европейской конвенции по жалобе, один из заявителей которой дал признательные показания в присутствии защитника-дублера, впоследствии лишенного статуса за сотрудничество со следствием по этому уголовному делу

Представитель заявителей в ЕСПЧ Екатерина Ефремова отметила, что этот вывод Суда предоставляет возможность пересмотра приговора. Эксперты «АГ» обратили внимание на указание ЕСПЧ важности порядка оценки показаний, данных в отсутствие защитников по соглашению. Одни из них полагает, что выводы о фактах нарушения права на защиту при назначении адвоката-дублера носят универсальный характер и вполне могут быть использованы в аналогичных ситуациях.

5 февраля Европейский Суд вынес Постановление по делу «Утвенко и Борисов против России», заявители по которому, отбывающие срок за убийство заместителя прокурора, утверждали о многочисленных нарушениях следствия по делу, в том числе об оказании давления на них в целях склонения к даче признательных показаний.

Обстоятельства дела

5 января 1999 г. был убит зампрокурора г. Братска Александр Синицын, в тот же день было возбуждено уголовное дело, которое через два года было приостановлено из-за невозможности установления причастных к нему лиц. Производство по делу возобновилось в 2008 г. В этом же году, 10 апреля правоохранительные органы задержали замначальника службы криминальной милиции ГУВД Владимира Утвенко по подозрению в причастности к преступлению. Согласно версии следствия, из-за личной неприязни к Синицыну Владимир Утвенко предложил Вадиму Молякову убить его за денежное вознаграждение и обещание защиты от уголовного преследования. Для совершения преступления Моляков нанял нескольких исполнителей.

В этот же день Утвенко был допрошен в качестве подозреваемого в присутствии двух защитников по соглашению Е. и П., он утверждал о своей невиновности. Он подписал протокол допроса подозреваемого в присутствии адвокатов и его поместили в следственный изолятор.

С 14 по 18 апреля адвоката Е. не допускали к доверителю, что подтверждалось справкой, выданной администрацией СИЗО. В этот период Утвенко написал явку с повинной, в которой признался, что является заказчиком убийства вместе со своим другом Хачатряном. Владимиру Утвенко было предъявлено обвинение, и он был допрошен в присутствии защитника по назначению К. Во время допроса велась видеозапись.

Впоследствии адвокат Е. безрезультатно обжаловала недопуск к своему доверителю. При рассмотрении жалобы выяснилось, что орган предварительного следствия засекретил данные адвоката К., в том числе и от обвиняемого. Спустя месяц Утвенко и его защита заявили о том, что явка с повинной и показания, данные им в ходе допроса в качестве обвиняемого, были получены в результате оказания давления на него.

На момент возобновления уголовного дела по расследованию убийства Синицына Олег Борисов отбывал наказание в исправительной колонии. 10 апреля 2008 г. следователь распорядился перевести его в следственный изолятор по подозрению причастности о к этому преступлению.

В СИЗО Борисов, по его словам, также подвергся давлению со стороны сокамерников, кроме того, ему угрожали расправой над женой и ребенком. В попытке остановить внешнюю агрессию он был вынужден нанести себе бритвенные порезы, которые были зафиксированы врачом. Вскоре гражданин написал явку с повинной, в которой он сознался в причастности к преступлению, впоследствии он подтвердил свои показания в ходе допроса в качестве обвиняемого. Впоследствии гражданин безуспешно пытался обжаловать факты оказания давления на него в прокуратуре и судах.

Оба заявителя были приговорены к длительным тюремным срокам

Осенью 2008 г. Утвенко направил жалобу в Адвокатскую палату Иркутской области, в которой сообщил о нарушении его права на защиту и ненадлежащее оказание юридической помощи защитником по назначению К. Он сообщил, что во время допроса в качестве обвиняемого находился в подавленном состоянии из-за депривации сна, физического и психологического давления со стороны сокамерников, действовавших, по его мнению, по указке следствия в целях склонения его к даче признательных показаний.

Утвенко пояснил, что согласился, чтобы следственные действия проводились с назначенным защитником, потому что следователь сообщил ему, что оба его адвоката по соглашению заняты и не могут приехать. При этом во время допроса следователь не составлял протокол и не давал его на подписание обвиняемому, а адвокат К. присутствовала чисто формально, не произнеся ни слова. Впоследствии Совет АП Иркутской области лишил К. статуса адвоката за сотрудничество со следствием и грубое нарушение порядка оказания юридической помощи, выразившееся в незаконном участии в следственном действии в обход координатора (документ имеется в распоряжении «АГ»).

Неоднократное обжалование Владимиром Утвенко и его защитой в судебном порядке факта жестокого обращения и оказания психологического насилия в СИЗО не увенчалось успехом, как и обжалование длительного содержания обвиняемого под стражей на протяжении нескольких лет. Суды поддержали позицию следствия о том, что он обвинялся в совершении особо тяжкого преступления и мог, как бывший сотрудник полиции, воспрепятствовать отправлению правосудия путем оказания давления на свидетелей или других участников уголовного судопроизводства.

В ходе судебного процесса с участием присяжных, начавшегося в марте 2010 г., Владимир Утвенко и Олег Борисов отрицали свою вину и требовали исключить из доказательств те, которые были добыты вследствие применения давления. Суд исследовал представленные доказательства и заслушал показания свидетелей, в частности вдовы и коллег убитого, настаивавших на существовании конфликта между Синицыным и Утвенко, его сокамерников, утверждавших, что они не оказывали давления на него, а также заключенного, якобы ставшего свидетелем разговора, в котором Олег Борисов признавался в причастности к убийству зампрокурора. При этом суд отказался признавать надежными показания ряда заключенных, свидетельствующих о фактах оказания давления на Борисова. Инструктируя присяжных перед удалением в совещательную комнату, председательствующий подчеркнула, что все представленные им доказательства на этапе уголовного расследования были получены законным образом.

В мае следующего года областной суд на основе вердикта присяжных приговорил Владимира Утвенко к 18 годам лишения свободы, а Олега Борисова – к 25 годам тюремного заключения. Впоследствии Верховный Суд РФ оставил приговор без изменения. Помимо заявителей, к уголовному преследованию за совершение преступления были привлечены несколько человек, включая Вадима Молякова.

Доводы сторон в Европейском Суде

В своих жалобах в ЕСПЧ оба заявителя ссылались на нарушение ст. 3 и 6 Конвенции вследствие жестокого обращения в следственном изоляторе и отсутствия должного расследования этого, а также на нарушения права на справедливое судебное разбирательство. Утвенко также сообщал о недопуске адвоката по соглашению в период с 14 по 18 апреля 2008 г. Кроме того, он указывал на чрезмерно длительное содержание его под стражей в нарушение ст. 5 Конвенции и плохие условия в СИЗО.

В возражениях на жалобу Правительство РФ ссылалось на недоказанность оказания давления на первого заявителя и отсутствие документальной фиксации побоев: так, 11 апреля 2008 г. медосмотр Утвенко не выявил у него никаких травм, и во время всего срока нахождения под стражей он не обращался за медицинской помощью. Также отмечалось, что он дал письменное согласие на участие адвоката К. во время допроса в качестве обвиняемого. Также российская сторона утверждала, что согласно заключению психолога видеозапись допроса не свидетельствовала об эмоциональной угнетенности Утвенко.

Кроме того, государство-ответчик утверждало, что заявители не исчерпали внутренние средства правовой защиты. Относительно условий содержания в СИЗО российское правительство указало, что они соответствовали принятым стандартам. Касательно длительного нахождения под стражей первого заявителя государство-ответчик отметило его законный характер в силу принятия соответствующего решения областным судом и сослалось на серьезность предъявленного обвинения. Также российская сторона указала на справедливый характер вынесенного приговора.

В своих доводах на возражения российского правительства заявители, в частности, ссылались на сложность получения доказательств оказания давления на них и препятствия со стороны администрации изолятора в получении необходимых документов. Они также настаивали на исчерпании внутренних средств правовой защиты в силу окончательного отклонения судами их жалоб. При этом Утвенко полагал, что многократное продление меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении него судами не подкреплялось ни фактическими обстоятельствами, ни реальными доказательствами по делу, а присутствие адвоката К. на допросе было чисто формальным.

Выводы ЕСПЧ

Изучив обстоятельств дела, Европейский Суд пришел к следующим выводам. Он отметил, что утверждения о жестоком обращении, выдвинутые заявителями, были достаточно подробными и последовательными. При этом Суд указал: несмотря на то, что жалоба Борисова на оказание давления со стороны сокамерников была подана лишь спустя год и семь месяцев, она не может считаться необоснованной.

Также ЕСПЧ напомнил, что отказ национальных властей возбудить уголовное расследование по обоснованной жалобе на жестокое обращение со стороны правоохранительных органов свидетельствует о неисполнении государством своих обязанностей по проведению эффективного расследования в рамках ст. 3 Конвенции. Тем не менее ЕСПЧ не нашел материальных нарушений ст. 3 Конвенции за недоказанностью жестокого обращения с заявителями в силу того, что адвокат Утвенко не жаловалась на оказание давления на ее доверителя, а материалы дела не доказывают инициирование правоохранительными органами РФ предположительного нападения сокамерников на Борисова.

Относительно условия содержания под стражей ЕСПЧ отметил, что российские власти представили неполную документацию учетных журналов следственного изолятора, поскольку они охватывают лишь 277 из 1443 дней содержания под стражей Владимира Утвенко. Следовательно, Россия не опровергла его утверждение о том, что его личное пространство было менее 3 кв. м в период нахождения в СИЗО. Также ЕСПЧ пришел к выводу, что российские суды выносили решения о продлении срока содержания Утвенко под стражей формально, без анализа его личной ситуации – они не исследовали возможность применения другой меры пресечения, например в виде домашнего ареста. В итоге Европейский Суд пришел к выводу о том, что содержание первого заявителя под стражей более трех лет нарушило его права.

Также Суд отметил, что присутствие адвоката К. на допросе Утвенко в качестве обвиняемого не было достаточной гарантией для защиты его прав, так как впоследствии АП Иркутской области лишила ее статуса адвоката. При этом ЕСПЧ напомнил, что ограничения права на доступ к адвокату допускаются только в исключительных случаях, они должны носить временный характер и основываться на индивидуальной оценке конкретных обстоятельств дела.

С учетом того, что впоследствии Утвенко отказался от признательных показаний, данных на допросе с участием защитника по назначению, и далее отрицал свою причастность к преступлению, Суд отметил, что допрос был важным доказательством, на котором строилось обвинение по делу. Кроме того, Европейский Суд пришел к выводу, что полное отсутствие разъяснений присяжным относительно способа оценки показаний, данных заявителем в ходе допроса в качестве обвиняемого в отсутствие обоих адвокатов по соглашению, в части их доказательственной ценности по делу представляет собой существенный недостаток.

С учетом изложенного ЕСПЧ пришел к выводу о нарушении прав обоих заявителей, предусмотренных ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, из-за отсутствия эффективного расследования их заявлений о жестоком обращении. Он также выявил многочисленные нарушения Конвенции в отношении Владимира Утвенко: ст. 3 Конвенции в силу условий его содержания под стражей с 11 апреля 2008 г. по 13 апреля 2012 г.; п. 1, 3, 4 ст. 5 и п. 1 и 3 ст. 6 Конвенции. В этой связи ЕСПЧ присудил Утвенко компенсацию морального вреда в размере 22,2 тыс. евро, а второму заявителю – 15 тыс. евро. Кроме того, Утвенко и Борисов получат по 1,3 тыс. евро и 1 тыс. евро в качестве компенсации судебных расходов.

Шанс на пересмотр приговора

Интересы заявителей в Европейском Суде представляла правовой эксперт Центра содействия международной защите Екатерина Ефремова, которая назвала судебный акт справедливым и обоснованным. При этом она выразила огорчение тем, что ЕСПЧ не признал факт применения к заявителям пыток и жестокого обращения в иркутском следственном изоляторе с целью принуждения их к даче признательных показаний. «Этот вопрос имел для моих доверителей принципиальное значение, поскольку определял возможность обращения к председателю ВС РФ с заявлением о пересмотре приговора, – пояснила она. – Тем не менее признание нарушения гарантий ст. 6 Конвенции по жалобе Утвенко все равно дает возможность пересмотра приговора по уголовному делу».

По мнению Екатерины Ефремовой, присужденная компенсация является справедливой и соответствует практике, выработанной Европейским Судом: «При этом я не могу однозначно утверждать, что назначенная денежная сумма может полностью компенсировать вред, полученный заявителями в результате нарушения их прав, поскольку их страдания выходят за рамки финансовых вопросов».

Значимость дела для практики

Доцент кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина Артем Осипов полагает, что решение ЕСПЧ представляет интерес с точки зрения нескольких аспектов. «Признавая нарушение прав заявителей на справедливое судебное разбирательство, ЕСПЧ акцентировал внимание на исключительной важности соблюдения гарантий прав обвиняемого на получение эффективной правовой помощи от защитников по своему выбору, – отметил он. – Данное дело касалось подмены органом следствия выбранных обвиняемым защитников адвокатом-дублером, повлекшей фиксацию признательных показания обвиняемого».

Эксперт отметил, что, с точки зрения ЕСПЧ, в данном случае власти не смогли доказать, что заявитель был надлежаще проинформирован о последствиях такой замены, при том что выбранные им защитники могли принять участие в следственных действиях в этот же период времени. «Подмена защитников привела к получению признательных показаний одного из обвиняемых, что в совокупности с его последующим отказом от данных показаний привело ЕСПЧ к выводу о том, что помощь защитника по назначению была неэффективна», – пояснил Артем Осипов.

Он также подчеркнул, что ЕСПЧ выявил нарушение общей справедливости судебного разбирательства, так как спорные признательные показания обвиняемого были исследованы в присутствии коллегии присяжных заседателей, при том что председательствующий в своем напутственном слове не разъяснил им порядок оценки этих показаний, а также их доказательственную значимость. «Надо отметить, что такая позиция ЕСПЧ входит в некоторое противоречие с нормами УПК РФ, которые запрещают исследовать в присутствии присяжных заседателей процессуальные условия формирования доказательств, а также разъяснять им в напутственном слове доказательственное значение тех или иных сведений», – заметил Артем Осипов. По мнению эксперта, несоответствие предлагаемого ЕСПЧ рецепта компенсации подобных нарушений российским правилам производства в суде присяжных приводит к мысли о необходимости своевременного использования председательствующим полномочий по исключению доказательств, полученных с нарушением права обвиняемого на пользование услугами защитников по соглашению.

В комментарии «АГ» президент АП Иркутской области Олег Смирнов отметил, что содержащиеся в решении ЕСПЧ выводы и оценки фактов нарушения права на защиту при назначении адвоката-дублера носят универсальный характер и вполне могут быть использованы в аналогичных ситуациях.

По его словам, суть дисциплинарного производства в отношении адвоката К. по данному делу сводилась к следующему. «У задержанного гражданина было заключено соглашение на защиту с двумя адвокатами, которые не допускались к клиенту по надуманным предлогам. Бывший адвокат К. посчитала для себя возможным при таких обстоятельствах принять на себя защиту по назначению (ex officio), нарушив действовавший в палате порядок вступления в дело, при этом она вела защиту формально, ограничившись присутствием на следственных действиях и подписанием соответствующих протоколов. И для квалификационной комиссии, и для Совета были вполне очевидны допущенные адвокатом грубые нарушения закона и этических норм. Примененная мера взыскания в виде прекращения статуса была вполне соразмерна допущенным нарушениям», – пояснил Олег Смирнов.