Адвокаты добились оправдания присяжными коллеги, обвинявшегося в приготовлении к убийству

Сторона защиты настаивала на том, что обвиняемый не предпринял никаких действий к совершению преступления

В комментарии «АГ» один из защитников, Валерий Котовский, посчитал, что основным для присяжных стал довод о том, что даже если обстоятельства и были правильно установлены обвинением, то налицо был добровольный отказ от преступления. По мнению второго защитника, Екатерины Сёминой, ключевым стало то, что на присяжных повлиял довод о провокации со стороны сотрудников правоохранительных органов.

Люблинский районный суд г. Москвы на основании вердикта присяжных заседателей вынес оправдательный приговор адвокату АП г. Москвы Максиму Косареву, обвинявшемуся в организации приготовления к убийству и мошенничестве. Все документы имеются у «АГ».

В обвинительном заключении указывается, что адвокат Максим Косарев на протяжении 15 лет оказывал своему другу Константину Михайлову юридическую помощь, в том числе представлял его интересы в судах, в результате чего у них сложились доверительные отношения.

По версии следствия, зная, что Константин Михайлов располагает крупной денежной суммой, Максим Косарев обратился к нему с просьбой одолжить 20 млн руб. на инвестиционные проекты до 17 сентября 2009 г., на что тот согласился. Максим Косарев составил договор займа, в котором в качестве долга указал 830 тыс. долларов США, что являлось примерным эквивалентом 20 млн руб. Также он составил расписку о получении денег. В последующем к договору было составлено и подписано несколько дополнительных соглашений.

В дальнейшем, по мнению следствия, деньги возвращены не были, в связи с чем в сентябре 2016 г. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК. 13 января 2017 г. Максима Косарева задержали, в отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

В сентябре 2017 г. Максим Косарев, являясь следственно-арестованным, якобы предложил сокамернику Л. участвовать в организации и совершении убийства Михайлова с целью завладения его квартирой. Л. же сообщил об этом в правоохранительные органы.

В связи с этим заместитель начальника ГУУР МВД России генерал-майор полиции А. Быненко утвердил постановление о проведении ОРМ «оперативное внедрение» Л. и «оперативный эксперимент» в отношении Максима Косарева. Также использовалась аудио- и видеосвязь. Л., согласно легенде, должен был выступать соучастником.

В последующем, по мнению следствия, Максим Косарев разработал поэтапный план и пообещал Л. за убийство Константина Михайлова вознаграждение. В связи с этим он перевел ему на банковскую карту в течение декабря 2017 г. 200 тыс. руб.

12 января 2018 г. Мосгорсуд изменил меру пресечения адвокату с заключения под стражу на залог. После этого, указывается в постановлении, Максим Косарев неоднократно связывался с Л. для координирования действий.

Таким образом, было возбуждено второе уголовное дело – по ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

На допросе от 15 января 2017 г. Максим Косарев признал вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК, и подтвердил, что не намеревался возвращать деньги.

Константин Михайлов в ходе допросов отмечал помимо прочего, что Максим Косарев начал создавать фиктивную задолженность перед третьими подставными лицами с целью размыть задолженность перед ни. Кроме того, он добровольно лишался имущества, за счет которого мог выплатить долги.

Свидетель Б., который с 2009 г. оказывает Михайлову юридическую помощь по вопросу взыскания с Косарева денег, отмечал, что в ноябре 2009 г. в Чеховский городской суд Московской области от имени Михайлова было подано исковое заявление о взыскании с Косарева долга по договору займа, которое суд удовлетворил. В ходе исполнительного производства было установлено, что имущество, на которое возможно было обратить взыскание, и денежные средства в банках у адвоката отсутствуют.

Согласно обвинительному заключению, сторона защиты указывала, что в ходе допросов, проводившихся после 20 февраля 2018 г., Максим Косарев вину в инкриминируемом ему преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК, не признал, поскольку никаких реальных действий, направленных на убийство Михайлова, не предпринимал. Также защитники отмечали, что Л., будучи бывшим оперативным сотрудником наркоконтроля, обладал опытом провокатора. Своими действиями он разузнал информацию о Михайлове и пообещал «пробить» его на причастность к обороту наркотиков. Л. задавал провокационные вопросы, подсказывал способы разрешения возникавших проблем, которые сам же и создавал.

Ознакомившись со сделанными Л. аудиозаписями, Максим Косарев отметил, что они были подвергнуты существенной переработке и монтажу. Так, были вырезаны фрагменты разговоров, свидетельствующие о его невиновности и провокационном поведении Л.

Адвокат утверждал, что никаких денег Л. никогда не платил, Косарев ничего не организовывал и платить ему было не за что. Он никому не указывал перечислять Л. 200 тыс. руб. на банковскую карту. Все разговоры об убийстве Михайлова происходили по инициативе Л., но адвокат от таких предложений отказывался, так как понимал, что будет первым подозреваемым. Он указал, что действительно передавал информацию о Михайлове, но исключительно потому, что Л. об этом расспрашивал.

Свидетели Ш. и М. отмечали, что Максим Косарев сообщил, что у него имеется «свифт», доказывающий, что долг потерпевшему был возвращен. Кроме того, М. пояснил, что инициатором всех происходивших между Косаревым и Л. разговоров всегда был последний. М. указал также, что Л. жаловался на приговор, говоря, что у него слишком строгое наказание, учитывая, сколько он сделал «для них». По словам М., Л. должен был доносить на сокамерников, чтобы получить более мягкий срок.

В суде адвокат КА «Ставрополь-адвокат» Валерий Котовский заявил ходатайство о прекращении уголовного преследования Максима Косарева по ч. 4 ст. 159 УК в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. Суд заметил, что предусмотренный п. «в» ч. 1 ст. 78 УК десятилетний срок давности по настоящему преступлению истек, обвиняемый против прекращения преследования по данному основанию не возражает, а потому ходатайство удовлетворил.

В прениях Валерий Котовский подверг сомнению довод стороны обвинения о том, что преступление не было доведено до конца по не зависящим от обвиняемого обстоятельствам: «Косарев вышел в январе под залог и больше месяца находился на свободе, видел Михайлова неоднократно у следователя, при этом уклонялся от общения с Л., а когда вариантов уклониться не было, врал ему по поводу онкологии Михайлова и его отъезда за границу».

Он заметил, что, согласно проведенным экспертизам, во многих аудиозаписях разговоров не представляется возможным установить принадлежность голосов.

Второй защитник, адвокат АП Калининградской области Екатерина Сёмина, в прениях обратила внимание на то, что Константин Михайлов подтвердил, что был удовлетворен работой Максима Косарева, поскольку он выигрывал дела в судах. При этом, как утверждают свидетели, свои обязательства по оплате юридических услуг потерпевший не выполнял. Косарев же не требовал оплаты, так как это были долгосрочные многолетние дорогостоящие проекты, результатом выигрыша являлась недвижимость, и Михайлов всегда обещал ему передать прибыль в размере 50% от выигранных для него решений судов, однако так ни разу этого и не совершил.

Екатерина Сёмина заметила, что если бы Косарев хотел обмануть Михайлова и не возвращать ему деньги, то он, как адвокат по гражданским делам, не стал бы подписывать невыгодный для себя договор займа, дополнительные соглашения и расписку. Когда же он не смог выплатить долг, то собрал для Михайлова около 530 тыс. долларов, которые перевел на его швейцарский счет, на что имеется подтверждение.

Выслушав доводы сторон обвинения и защиты, показания свидетелей и обвиняемого, присяжные заседатели пришли к выводу о его невиновности. На основании вердикта суд признал Максима Косарева невиновным по обвинению в приготовлении к убийству за отсутствием событий преступления и оправдал его, признав право на реабилитацию. В то же время суд прекратил уголовное преследование по обвинению в мошенничестве по ходатайству Валерия Котовского, согласившись с истечением срока давности привлечения к ответственности.

В комментарии «АГ» Екатерина Сёмина высказала предположение, что больше всего на присяжных заседателей повлиял довод о провокации со стороны сотрудников правоохранительных органов. «Для присяжных это было очевидно с самого начала, показания провокатора-сокамерника только окончательно их в этом убедили. Напоследок сторона защиты прочитала им выводы заключений экспертиз, согласно которым аудиозаписи разговоров на дисках подвергались изменениям», – указала адвокат. По ее мнению, сторона обвинения будет обжаловать приговор.

Валерий Котовский в свою очередь посчитал, что основным для присяжных стал довод о том, что даже если бы обстоятельства и были правильно установлены обвинением, то налицо был добровольный отказ от преступления.