ВС: лица, возражающие против включения долга в реестр, должны обосновать это

В такой ситуации суды должны предлагать участникам банкротного дела представить доказательства, ставящие под сомнение реальность спорных заемных отношений и раскрывающие истинные цели образования задолженности

Эксперты сочли интересными выводы Суда. Один из них указал, что позиция ВС позволит создать положительную для кредиторов практику. Второй отметил, что, даже если право требования к должнику приобрело его аффилированное лицо, само по себе это не является основанием для отказа во включении требований в реестр. Третий заметил, что Суд напомнил нижестоящим инстанциям, что им не следует делить кредиторов на банки и тех, чья основная деятельность не связана с кредитованием.

С октября 2007 г. по январь 2009 г. между заемщиком «ГОРКИ-8» и заимодавцем «Система–Галс» были заключены девять договоров займа на общую сумму более 13 млрд рублей. В июле 2009 г., перед своей ликвидацией, заемщик с согласия заимодавца перевел свое обязательство на общество с аналогичным же наименованием – «Горки-8», которое обязалось вернуть займы до 13 июля 2015 г. Затем в 2009–2010 г. «Система–Галс» и должник заключили еще один договор займа и два договора купли-продажи ценных бумаг с предоставлением рассрочки платежа до 13 июля 2015 г.

В июле 2014 г. заимодавец уступил обществу «Компания СЛГ» право требования к должнику на сумму более 14 млрд рублей по всем указанным соглашениям в качестве оплаты за приобретаемую долю в уставном капитале этой компании. Рыночная стоимость такого вклада в уставный капитал была подтверждена отчетом независимого оценщика. В тот же день новый кредитор и «Горки-8» заключили дополнительные соглашения ко всем договорам о неначислении процентов на общую сумму займа.

Позднее было возбуждено дело о банкротстве заемщика, поэтому «Компания СЛГ» обратилась в АС г. Москвы с заявлением о включении ее требования на сумму более 14 млрд рублей в реестр требований кредиторов.

Требование не попало в реестр

Суд первой инстанции признал требование необоснованным и отказал в его включении в реестр. Он исходил из того, что для удовлетворения требования заявителю необходимо было раскрыть мотивы заключения договоров займа, доказать экономическую обоснованность предоставления денежных средств, в том числе их целевое расходование должником, а также предоставить суду документы, свидетельствующие о совершении заимодавцем с момента наступления срока возврата разумных действий, обычно предпринимаемых при неисполнении контрагентом своих обязательств.

Суд пришел к выводу о том, что «Компания СЛГ» не представила доказательств направленности договоров займа и допсоглашений к ним на реализацию имущественных интересов должника. Как указано в определении, именно кредитору надлежало доказать, что полученные должником средства были направлены на осуществление финансово-хозяйственной деятельности с целью достижения экономического эффекта.

«Компания СЛГ» указала, что переход к ней прав первоначального кредитора был обусловлен приобретением последним доли в ее уставном капитале с предоставлением встречного соразмерного предоставления, а не приобретением ею самой доли в уставном капитале должника. Однако суд счел, что даже в этом случае должны быть представлены доказательства того, что предоставление по указанной сделке действительно было соразмерным.

АС г. Москвы решил, что у кредитора отсутствовали намерения по истребованию задолженности. В обоснование он сослался на то, что на протяжении двух лет до возбуждения дела о банкротстве «Компания СЛГ» не обращалась к должнику с требованием о взыскании, а также на то, что с июля 2014 г. все займы стали беспроцентными.

Более того, суд указал, что действия кредитора, в результате которых обязательства общества «Горки-8» увеличились на сумму займа по всем договорам, привели к нарушению имущественных прав иных кредиторов. Это, по мнению АС г. Москвы, свидетельствовало о неразумном и недобросовестном поведении «Компании СЛГ» и направленности ее действий на искусственное наращивание кредиторской задолженности должника.

Суд апелляционной инстанции не согласился с этим выводом и отменил указанное определение. Апелляция пришла к выводу, что требование «Компании СЛГ» необходимо включить в реестр, поскольку оно не является текущим, подтверждено документально и заявлено в переделах срока, установленного ст. 71 Закона о банкротстве. Однако АС Московского округа поддержал выводы первой инстанции, отменив постановление апелляционного суда.

Кредитор обжаловал акты первой и кассационной инстанций в Верховный Суд.

ВС вернул дело в первую инстанцию

Изучив материалы дела № А40-98604/2017, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ вынесла Определение от 11 июля 2019 г. № 305-ЭС19-1539, в котором обратила внимание на наличие устоявшейся практики по вопросу о доказывании обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота. Эта практика, указал ВС, направлена на предотвращение возможности включения в реестр необоснованных требований и недопущение тем самым нарушений прав кредиторов. Для включения требования в реестр кредитор должен представить доказательства, ясно и убедительно подтверждающие наличие и размер задолженности и опровергающие возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга.

ВС обратил внимание на тот факт, что конкурсный управляющий и конкурсный кредитор должника не отрицали довод «Компании СЛГ» об осуществлении как первоначальным заемщиком, так и самим должником строительства недвижимости с привлечением заемных денежных средств. В материалах дела имелись разрешения на ввод объектов в эксплуатацию, которые удостоверяют окончание должником строительства в соответствии с ранее выданными разрешением и проектной документацией. Следовательно, вывод о ничтожности договора перевода долга с заимодавца на должника, который фактически продолжил и завершил строительство, является преждевременным.

Верховный Суд отметил, что заявитель представил документы в подтверждение своего требования. Поэтому на лиц, возражающих против включения долга в реестр, перешло бремя доказывания обратного. По мнению высшей инстанции, нижестоящим судам следовало предложить иным участникам дела представить доказательства, ставящие под сомнение реальность заемных отношений, и главное – косвенно раскрывающие истинные цели образования и создания задолженности. Однако, как отметил ВС, суды первой инстанции и округа согласились с доводами конкурсного кредитора и управляющего: они пришли к выводу, что «Компании СЛГ» следовало предоставить доказательства расходования должником полученных денежных средств непосредственно для осуществления деятельности, связанной со строительством. При этом ВС подчеркнул: суды не оценили возражения заявителя о том, что включенные в реестр требования «Внешэкономбанка» подтверждались таким же набором документов.

В связи с этим акты нижестоящих судов были отменены, а дело возвращено на новое рассмотрение в АС г. Москвы.

Эксперты отметили значимость позиции ВС

Юрисконсульт ООО «ЛитРес» Екатерина Сухова полагает, что позиция ВС позволит создать положительную практику рассмотрения судами требований кредиторов о включении в реестр. «Суды не должны опираться только на “формальные” доказательства. Если отсутствует вступившее в законную силу решение суда, которое подтверждает существование долга, суду необходимо проверить обоснованность требования и убедиться в реальности правоотношений», – сообщает она. По мнению Екатерины Суховой, это поможет исключить ситуацию, когда недобросовестные должники накануне банкротства заключают мнимую сделку с дружественным лицом, тем самым нарушая права и законные интересы других кредиторов.

Адвокат практики реструктуризации и банкротства юридической фирмы Art de lex Юлия Шилова пояснила, что в данном деле кредитор раскрыл мотивы сделки и представил доказательства ее исполнения, а значит, бремя доказывания «сомнительности» сделки перешло на его оппонентов, которые соответствующих доказательств не представили.

Юлия Шилова отмечает: «Договоры займа с первоначальным заимодавцем были заключены более чем за десять лет до принятия заявления о банкротстве должника, то есть когда финансовые трудности у последнего отсутствовали. При таких обстоятельствах суды полагают возможным даже включение требования участника должника в реестр требований кредиторов». Она проиллюстрировала свой тезис конкретными примерами из судебной практики, сославшись на постановления АС Московского округа от 20 декабря 2018 г. по делу № А40-196899/2017 и от 2 ноября 2018 г. по делу № А40-5728/17, а также на постановление АС Западно-Сибирского округа от 31 января 2019 г. по делу № А46-7550/2017. «При этом в настоящем деле первоначальный заимодавец на момент предоставления займа по всем договорам не являлся ни участником заемщика, ни его аффилированным лицом», – указала адвокат.

Приведя в пример постановление АС Центрального округа от 21 июня 2018 г. по делу № А08-4146-13/2016, Юлия Шилова подчеркнула, что, даже если право требования к должнику приобрело его аффилированное лицо, само по себе это не является основанием для отказа во включении требований в реестр.

Комментируя определение ВС, адвокат и руководитель банкротной практики АК «Бородин и Партнеры» Олег Скляднев сообщил: «В настоящее время практика рассмотрения требований кредиторов, основанных на договорах займа, идет по пути недопущения включения в реестр “пустых” займов, а также займов, направленных на фактическое поддержание хозяйственной деятельности должника. Требования бенефициаров и аффилированных лиц понижаются в очередности».

Он указал, что проверка обоснованности и размера требований осуществляется судом независимо от наличия возражений участников дела о банкротстве. «Заявитель в любом случае должен доказать факт предоставления суммы займа. При этом он не обязан доказывать его целевое использование, поскольку то, как должником будут потрачены полученные денежные средства, находится за пределами правомочий кредитора», – пояснил адвокат.

Олег Скляднев также отметил, что действующее законодательство предоставляет участникам дела о банкротстве право возражать против заявленных требований и ссылаться, например, на доказательства, подтверждающие факт непредставления займа, направления полученных денежных средств на фактический возврат кредитору через третьих лиц или корпоративную природу займа.

Указанное определение ВС, по мнению адвоката, примечательно и тем, что «судам нижестоящих инстанций фактически напомнили, что не следует делить кредиторов на банки и тех, чья основная деятельность не связана с кредитованием». Олег Скляднев подчеркнул: недопустимо полагать, что действия последних при предоставлении займа обычно направлены на создание мнимой задолженности, и изначально трактовать их требования как злоупотребление правом.