Обличение лжестарцев, бюрократов и насильников: советская юстиция в немом кино

Иллюстрация: Midjourney.com

Тема правосудия прочно обосновалась в современных фильмах и сериалах. Другое дело — суд в раннем советском кинематографе. Фильмов снимали еще немного, сюжеты отбирали тщательно. Как правило, сценаристы и режиссеры откликались на громкие дела или действовали в общем пропагандистском духе. Советское общество бичевало пороки буржуазного прошлого, и кино помогало ему в этом. В фильмах 1920-х годов нашлось место и антирелигиозным судебным процессам, и обличению бюрократизма, и борьбе с хулиганством. К сожалению, не все они доступны современному зрителю: одни не сохранились, другие не оцифрованы. Но некоторые можно посмотреть и сегодня.

«Старец Василий Грязнов», 1924

Фильм снят по материалам судебного дела об инсценировке культа фабриканта Василия Грязнова. Сценарий написал Иван Шпицберг — юрист, до революции занимавшийся адвокатской деятельностью, а в первые годы советской власти ставший сотрудником Всероссийской чрезвычайной комиссии. В 1918–1920 годах он принимал участие в судебных процессах над церковными деятелями, в том числе над создателями культа Грязнова. Позже, на посту редактора журнала «Атеист», он подробно описал фабулу дела в статьях и брошюре «Святой Василий Грязнов: защита подмосковных акул текстильной промышленности». 

1920 год: в народном суде слушается дело в отношении промышленников и представителей духовенства, обвиняемых в «мошеннической инсценировке культа Грязнова в целях экономического угнетения рабочих и крестьян».

Как установило следствие, Грязнов, которого сподвижники выдавали за «святого», праведником не был. В молодости он разбойничал на дорогах и убивал людей, потом породнился с фабрикантом Яковом Лабзиным (тот женился на сестре Василия) и стал его компаньоном. Текстильное предприятие Лабзина и Грязнова процветало во второй половине XIX века, помимо этого, Василий строил церкви и помогал священникам деньгами. Со временем он обрел славу «благочестивого старца». Набожный фабрикант часто сидел в келье и утешал рабочих, жалующихся на несправедливость. «Проповеди», в которых он призывал не роптать и молиться богу, стали традиционными. Кроме того, Грязнов создал общину, члены которой разносили о нем славу как о «человеке святой жизни и святых помыслов». 

АФИША ФИЛЬМА. 1924

После смерти Грязнова в 1869 году Лабзин построил храм и монастырь, где постоянно читали молитвы об упокоении его праведного родственника. Позже, как считало следствие, промышленники и духовенство решили использовать имя старца, чтобы заработать. Монастырю придали загадочности, доставив туда карлика и наделив его «даром прозорливости», а самого Грязнова окружили ореолом святости. Отрубленные у покойника два пальца натерли розовым маслом и выдавали за мощи, посетителям храма раздавали изображения старца, на его могилу организовали паломничества. На рубеже веков по империи распространяли «житие», где труды и подвиги Грязнова назывались бессмертными. Подтверждением служили чудеса исцеления, которые совершал старец при жизни и которые происходили после его смерти. 

После революции все изменилось. В октябре 1920 года выездная сессия Московского народного суда установила, что Грязнов всего лишь «хитрый плут и прожженный пройдоха». Фабрикантов и представителей духовенства, причастных к созданию культа, объявили врагами народа и приговорили к десяти годам лишения свободы. 

Фильм вышел на экраны в 1924 году. Критики упрекали режиссера Чеслава Сабинского в затянутости сюжета и пристальном внимании к церковному быту, но антирелигиозная направленность фильма обеспечила ему многолетние показы.

Интересно, что в 1999 году РПЦ причислила Грязнова к лику святых, его мощи покоятся в Покровско-Васильевском монастыре (Павловский Посад). Как утверждают местные краеведы, фильм хранится в городском историко-художественном музее. Не оцифрован. 

«Дон Диего и Пелагея», 1927

История крестьянки Пелагеи Деминой, представшей перед судом из-за того, что перешла рельсы в неположенном месте. Много лет ходила она из деревни на станцию, чтобы продать молоко и яйца, и каждый раз вынужденно нарушала закон. Станционный сторож ленился несколько раз в день поднимать и опускать железнодорожный шлагбаум, потому тот был постоянно закрыт, и деревенские старухи, спешащие к пассажирским поездам, обходили его по насыпи. 

Но однажды нарушительницы попались на глаза начальнику станции. Любитель книг о подвигах бесстрашного дона Диего тоже рвался в бой, и Пелагея оказалась как нельзя кстати. Подкрутив для храбрости усы, станционный «дон Диего» задержал нарушительницу, составил рапорт о происшествии и предложил заплатить 25 руб. штрафа. 

Сумма оказалась для старухи неподъемной, и дело ушло в народный суд. Как писали рецензенты фильма, «отчаянный бюрократ буквально привел в центростремительное движение всю сложную и хитрую механику бесчисленных инструкций, циркуляров и приказов НКПС со всеми их бесконечными лабиринтами пунктов, параграфов, примечаний». 

На заседание суда старуха не явилась, потому что почтовый работник спустил повестку на самокрутки. Только через несколько дней милиционер доставил Пелагею в суд под конвоем.

Начальник станции, вооружившись томами железнодорожных циркуляров и приобщив к делу крынку молока и корзинку яиц, доказывал, что старуха злостно нарушила постановление Народного комиссариата путей сообщения. И кто знает, что случилось бы дальше! «Сегодня, гражданин судья, она перешла рельсы, завтра она поезд с детьми под откос пустит, а потом и вовсе кассу ограбит!» — ораторствовал «дон Диего». 

АФИША ФИЛЬМА. 1927

«Гражданка Демина, признаете ли вы, что нарушили постановление НКПС?» — спросил судья. Но старуха только плакала и утверждала, что никакого «капесу» не знает. «Зато она знает, как ходить по рельсам!» — тряся бумагами, кричал начальник станции. 

Измученный заседаниями и зубной болью судья решил не тянуть время и приговорил Демину к трем месяцам заключения в доме принудительных работ. 

Муж Пелагеи, не справившись с домашним хозяйством, отправился по инстанциям просить, чтобы старуху отпустили, но везде его ждало чиновничье равнодушие. Только вмешательство комсомольцев, которые дошли до секретаря уездного комитета, помогло вызволить Пелагею из заключения. Дело затребовали из суда, приговор отменили, всех бюрократов уволили. А довольная старуха пришла со стариком записываться в комсомол. 

Сценарий для фильма написал А. Зорич (Василий Локоть) по мотивам своего фельетона «Буква закона», опубликованного в 1925 году в журнале «Суд идет» и позже перепечатанного в газете «Правда». В оригинале вместо начальника станции фигурировал станционный помощник, но сути это не меняло. Фельетонист красочно расписал мытарства старухи, беспомощной перед бюрократизмом. В отличие от фильма он подробно рассказал о последствиях этого дела: «Вызванные для объяснений станционный помощник и судья показали весьма согласно и твердо: первый — что деяние, совершенное бабкой, предусмотрено обязательным постановлением НКПС за № 11/1360 и нарушение этого постановления он обязан пресекать неуклонно и в корне, второй же — что в данном преступлении налицо все признаки статьи 218 Уголовного кодекса и что приговор вынесен им в полном юридическом соответствии с этой статьей закона, проводником которого он является на месте. Вины своей они не поняли и были крайне огорчены, обижены и даже возмущены наложенным на них взысканием».

Кинокритики поддержали антибюрократическую направленность фильма. «Этот сюжет открывает сценаристу возможность бичевать как мертвую силу устаревших циркуляров и „разъяснений“ к ним, так и формализм равнодушного суда, приводящего беспомощную Пелагею в тюремную камеру. ‹...› Волокита и бюрократизм — истинные герои фильма, но они показаны не как неизменный спутник советского бытия, а как несчастье, как зло, как наша беда, с которой мы боремся и которую переборем», — писал рецензент в «Вечерней Москве». 

Оказалась ли успешной «борьба за оздоровление советского аппарата», которую вели и в жизни, и в кино, зритель решит сам.

Фильм доступен по ссылке.

«Суд должен продолжаться», 1930

Фильм — кинематографический отклик на громкое «чубаровское дело». В 1926 году несколько хулиганов изнасиловали в парке девушку, оказались на скамье подсудимых и заставили говорить о себе всю страну. Но создателей картины «Суд должен продолжаться» интересовал не столько трагический сюжет, сколько осмысление роли женщины в обществе. 

Фильм начинается с судебного процесса. Пятерых хулиганов судят за изнасилование молодой лаборантки электрозавода. Зал переполнен людьми. Представители общественности призывают вынести насильникам суровый приговор, но вместе с преступниками осудить и буржуазное, собственническое отношение к женщине. 

Адвокат подсудимых, «несмотря на профессиональный долг», отказался от защиты, потому что преступлению нелюдей «нет оправдания». Суд переносит заседание, и дальше съемочная группа отходит от событий «чубаровского дела», по сути приглашая к дискуссии. Каково положение женщины в советском обществе? Свободна ли она в своем выборе, равна ли она с мужчиной, или ее, как при старом режиме, рассматривают только в качестве собственности?

АФИША ФИЛЬМА. 1930

Фантазия создателей фильма заставляет главную героиню в перерыве между заседаниями суда вновь стать объектом нездорового мужского внимания. Когда она вернулась из больницы домой, муж потребовал, чтобы она перестала работать на заводе и сидела дома. Поругавшись с супругом, она убегает на улицу, но и там ее ждут одни неприятности. Шофер электрозавода, где работала женщина, подвозит ее, но воспринимает как легкую добычу. Героине удается вырваться, и она радуется, встретив адвоката подсудимых, совершившего благородный жест в суде. Но тот предлагает ей провести ночь за деньги, и мир героини окончательно рушится. «Чем вы лучше тех пяти, которых вы отказались защищать?» — кричит она адвокату, но ответа не получает, тот лишь удивлен отказом, ведь «цена была хорошая». 

Через три дня судья выносит преступникам приговор и объявляет заседание закрытым. Но фильм снимали не для этого. «Суд должен продолжаться!» — восклицает потерпевшая, и камера последовательно выхватывает мужа героини, похотливого шофера и непорядочного адвоката. Это им — «опасным вредителям» и носителям буржуазной морали — нужно дать оценку наравне с пятью подсудимыми, потому что они «ничем не лучше». Суд над преступниками превращается в обличение предрассудков, и если первый окончен, то борьба за права женщины только начинается.

Картина вышла в 1930 году, и хотя ее создателей обвиняли в надуманности фабулы и сгущении красок, тема оказалась актуальной. Кино крутили на собраниях, проводили публичные лекции и обсуждения. «Побольше таких фильмов, зовущих к борьбе и требующих чуткости к женщине-ударнице!» — призывали активисты. Лента стала инструментом пропаганды и сохранила эту славу в истории кино. 

Фильм доступен по ссылке.

Автор: Ольга Арсентьева