КС разрешил изъятие нажитого в браке автомобиля после смерти осужденного за пьяное вождение супруга

Он отметил, что хотя конфискация автомобиля уже не может быть обоснована необходимостью предупредить новые преступления ввиду смерти виновного, но она оправдана мерой общей превенции

КС разрешил изъятие нажитого в браке автомобиля после смерти осужденного за пьяное вождение супруга

Один из экспертов «АГ» обратил внимание на то, что ограничение права собственности невиновного супруга не является мерой предотвращения преступления тем же нарушителем. Другая полагает, что общее правило должно быть сформулировано с учетом механизма компенсации в денежном выражении доли супруга как в банкротных делах.

30 мая Конституционный Суд вынес Постановление № 25-П/2025, в котором указал, что смерть лица, осужденного за повторное управление автомобилем в состоянии опьянения, не устраняет цели конфискации автомобиля и не нарушает баланс между интересами общества в предотвращении преступлений и необходимостью защиты прав невиновного супруга на совместно нажитое имущество.

Конфискация автомобиля, находящегося в совместной собственности супругов

В период брака А. и Оксаны Андрияновой был приобретен автомобиль, зарегистрированный на супругу. В 2017 г. А. был подвергнут административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. 22 мая 2023 г. он вновь управлял автомобилем в этом состоянии. Приговором Абаканского городского суда Республики Хакасия от 15 августа 2023 г. А. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264.1 «Управление транспортным средством в состоянии опьянения лицом, подвергнутым административному наказанию или имеющим судимость» УК. Поскольку автомобиль, находившийся в совместной собственности супругов, был использован при совершении инкриминированного преступления, суд постановил конфисковать его. Апелляция оставила приговор в силе.

14 декабря 2023 г. А. скончался. В этот же день судебный пристав-исполнитель вынес постановление о передаче обращенного в собственность государства автомобиля в распоряжение межтерриториального управления Росимущества. 15 февраля 2024 г. автомобиль у Оксаны Андрияновой был изъят. С решениями судов первой и апелляционной инстанций согласились вышестоящие суды.

Впоследствии Оксана Андриянова обратилась с жалобой в Конституционный Суд. По ее мнению, п. «д» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ не соответствует Конституции, поскольку позволяет применять конфискацию транспортного средства в отношении лица, не допускавшего противоправное поведение и являющегося наследником гражданина, осужденного за преступление, совершенное при использовании этого транспортного средства, находившегося в совместной собственности с этим лицом, а также не предусматривает механизм защиты прав такого лица, в том числе в части получения равноценного возмещения в счет (взамен) изъятого у него имущества.

КС подтвердил правомерность изъятия автомобиля

Изучив жалобу, КС указал, что предметом его рассмотрения является п. «д» ч. 1 ст. 104.1 УК в той мере, в какой на его основании решается вопрос о конфискации транспортного средства, находившегося в совместной собственности супругов и использованного одним из них при совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1 данного Кодекса, после смерти этого лица, осужденного вступившим в законную силу приговором суда.

Как разъяснил Конституционный Суд, федеральный законодатель, обладая широкой дискрецией в выборе правовых средств реагирования и учитывая общественную опасность управления транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения, установил за впервые совершенное такое деяние административную ответственность, а также предусмотрел уголовную ответственность за управление автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, которое ранее уже подвергалось административному наказанию за управление ТС в этом состоянии или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медосвидетельствования на состояние опьянения. Такая межотраслевая дифференциация ответственности обеспечивается при оценке соответствующих деяний как совершенных впервые или после наложения административного наказания: если меры административного реагирования оказались недостаточно эффективными, о чем объективно свидетельствует повторное правонарушающее поведение, то следует применение за это поведение более строгого по своей сути уголовного наказания (постановления КС от 10 февраля 2017 г. № 2-П и от 8 апреля 2021 г. № 11-П).

Сочетание административной и уголовной ответственности за нарушение указанного запрета оправдано конституционно значимой необходимостью предупреждения общественно опасных деяний, а тем более новых преступлений, которое понимается как сочетание общей и частной превенций и включает предупреждение совершения нового преступления лицом, привлеченным к уголовной ответственности (Постановление КС от 31 января 2024 г. № 4-П). Соотношение неблагоприятных последствий противоправного и общественно опасного управления ТС в состоянии опьянения позволяет обеспечить соразмерность применяемых правоограничительных мер преследуемым целям как карательного, так и предупредительного свойства, с учетом того, что такое виновное поведение собственника транспортного средства свидетельствует о безответственном отношении к своему имуществу и его судьбе, о пренебрежении его повышенной опасностью для других участников дорожного движения.

КС пояснил, что Гражданский кодекс допускает возможность принудительного прекращения права собственности по предусмотренным законом основаниям, включая конфискацию, устанавливая, что в случаях, предусмотренных законом, имущество может быть безвозмездно изъято у собственника по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения. На такое же понимание конфискации имущества – как особой меры публично-правовой ответственности за деяние, которое по общему правилу совершено собственником этого имущества, – ориентируют и нормы уголовного законодательства. Если достижение конституционных целей не может быть обеспечено должным образом только с помощью норм регулятивного характера, законодатель должен предусмотреть меры ответственности, адекватные вреду (общественной опасности) правонарушающего поведения (Постановление КС от 19 февраля 2025 г. № 8-П).

КС обратил внимание, что в соответствии с п. 1 ст. 1 Закона от 14 июля 2022 г. № 258-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статьи 31 и 150 Уголовно-процессуального кодекса РФ» ч. 1 ст. 104.1 УК была дополнена п. «д», предусмотревшим конфискацию транспортного средства, принадлежащего обвиняемому и использованного им при совершении преступления, предусмотренного, в частности, ст. 264.1 данного Кодекса. Согласно пояснительной записке к проекту указанного закона это дополнение объяснялось необходимостью недопущения многократного управления транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения одним и тем же виновным лицом с целью сбережения жизни и здоровья водителей, пешеходов и пассажиров. Тем самым возложение на обвиняемого или осужденного обязанности претерпеть дополнительные правоограничения в виде конфискации транспортного средства – в контексте действующего уголовного законодательства – является в том числе специальной превентивной мерой уголовно-правового характера.

Оценивая конституционность данной меры, Конституционный Суд посчитал, что она соразмерна общественной опасности деяния, носит оправданный и объективно обоснованный характер, направлена на обеспечение общественной безопасности, предупреждение новых преступлений и не предполагает ее произвольное применение (определения от 25 июня 2024 г. № 1498-О и от 29 октября 2024 г. № 2958-О). Конфискация транспортного средства, применяемая в целях защиты конституционно значимых ценностей, призвана среди прочего обеспечить предупреждение совершения новых преступлений, предусмотренных ст. 264.1, 264.2 или 264.3 УК, в том числе лицами, привлеченными к уголовной ответственности, лишая их принадлежащих им на праве собственности средств совершения этих преступлений.

Как напомнил КС, Гражданский кодекс предусматривает, что участники совместной собственности, если иное не предусмотрено соглашением между ними, сообща владеют и пользуются общим имуществом, сохраняя такой режим до раздела общего имущества или выдела доли из него. В силу п. 1 и 2 ст. 34 Семейного кодекса имущество, нажитое супругами во время брака, признается их совместной собственностью независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено. Тем самым в отношении принадлежащего супругам совместно имущества, приобретаемого в период брака, возникает особый правовой режим, который имеет значение и для решения вопросов о конфискации соответствующего имущества.

Ссылаясь на Постановление Пленума ВС от 14 июня 2018 г. № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве», Конституционный Суд разъяснил, что принадлежащим обвиняемому следует считать имущество, находящееся в его собственности, а также в общей собственности обвиняемого и других лиц, в том числе в совместной собственности супругов (п. 31 в редакции Постановления Пленума ВС от 12 декабря 2023 г. № 45). Если же транспортное средство, использованное для совершения соответствующего преступления, находится лишь во владении и пользовании совершившего преступление лица по договору финансовой аренды (лизинга), а собственником такого транспортного средства является иное лицо, то и конфисковано оно быть не может, как формально не принадлежащее осужденному на праве собственности (Определение ВС от 29 января 2025 г. № 5-УД24-110-К2). Таким образом, действующее правовое регулирование по смыслу, приданному ему официальным толкованием, защищает право собственности иных лиц на транспортное средство, но лишь при условии, что использовавшее его при совершении преступления лицо не является его сособственником, даже если оно предоставляется такому лицу в длительное пользование.

В ситуации же нахождения транспортного средства в совместной собственности супругов, один из которых осужден за преступление, предусмотренное, в частности, ст. 264.1 УК и совершенное при его использовании, конфискация транспортного средства, предусмотренная п. «д» ч. 1 ст. 104.1 того же Кодекса, согласуется с этим правовым режимом имущества, при котором каждый из супругов вправе владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, нажитым во время брака, если не имеется юридически значимых фактов, влияющих на эти правоотношения, включая расторжение брака, раздел имущества, смерть одного из супругов, а также несет равные обязанности, предполагающие ответственное отношение к общему имуществу и его судьбе.

КС пояснил, что обусловленное применением п. «д» ч. 1 ст. 104.1 УК с учетом его толкования в судебной практике ограничение имущественных прав лица, невиновного в преступлении, совершенном его супругом (супругой) при использовании транспортного средства, на которое распространяется режим их совместной собственности, может рассматриваться – в силу ч. 3 ст. 55 Конституции – как обоснованное необходимостью снижения риска совершения новых подобных преступлений высокой степени общественной опасности, чем по замыслу законодателя обусловливалась необходимость применения такой меры, как конфискация принадлежащего этому лицу и использованного им при совершении преступления транспортного средства, впоследствии распространенной судебной практикой на транспортное средство, находящееся в совместной собственности лица, привлеченного к уголовной ответственности, и его супруги или супруга. При этом распространение этого ограничения на права супруга (супруги) такого лица сбалансировано наличием правомочий на осуществление мер по контролю за общим имуществом супругов, в том числе на совершение, когда это отвечает его интересам, действий, направленных на своевременный его раздел. К тому же не может не учитываться и то обстоятельство, что особый правовой статус семьи и сам характер супружеских отношений предполагают возможность влияния одного супруга на поведение другого, не подразумевающего, по крайней мере, безразличного, а тем более толерантного отношения к повторному управлению в состоянии опьянения автомобилем лицом, совершившим правонарушение по ст. 12.8 КоАП.

Как указал Конституционный Суд, смерть лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 264.1 УК, полностью исключает возможность его дальнейшего общественно опасного поведения. В частности, смерть осужденного за управление транспортным средством в состоянии опьянения неминуемо ведет к объективной невозможности повторного использования им транспортного средства в этом состоянии. Поэтому, если исходить из обусловленности рассматриваемой конфискации только целью частной превенции, это может дать основания для вывода, что тем самым устраняется обстоятельство, оправдывающее лишение или ограничение права собственности в конституционно значимых целях. Однако исходить из обусловленности рассматриваемой конфискации только целью частной превенции нет оснований. Во-первых, в данном случае она не может быть надежно гарантирована, поскольку конкретному лицу, совершившему преступление, может быть доступен другой автомобиль или денежные средства для его приобретения. Во-вторых, цель частной превенции в сфере уголовно-правового принуждения всегда сочетается с целью общей превенции.

Последняя, разъяснил КС, в большей степени адресована всем гражданам, что создает для них правовую определенность в части последствий их неправомерного поведения в виде конфискации транспортного средства. На первый взгляд, ее значение для иных лиц не уменьшается и не изменяется с отказом от его конфискации в случае смерти осужденного, в том числе в случае, когда транспортное средство находится в совместной собственности. Однако само по себе осознание того, что совершение предусмотренного ст. 264.1 УК преступления влечет такое последствие, как конфискация транспортного средства, подкрепленное сведениями о реальных случаях, когда такие последствия наступают, выступает фактором сдерживания от управления транспортным средством в состоянии опьянения. Понимание же того, что последствия такого поведения в имущественном смысле затронут всю семью, безусловно, усиливает действенность оспариваемой нормы. Более того, и для того супруга, который непричастен к управлению транспортным средством в состоянии опьянения, это является дополнительным стимулом для принятия мер как сугубо гражданско-правовых, связанных с пользованием и распоряжением общим имуществом, так и вытекающих из межличностных семейных отношений, чтобы предотвратить такое негативное для семьи развитие событий.

«Нельзя не признать, что эффективность воздействия такой общей превенции, как, впрочем, и частной, в данном случае во многом зависит от уровня материального благополучия соответствующего лица (семьи). Однако законодатель вправе исходить из того, что для преобладающего большинства российских семей автомобиль не является таким имуществом, приобретение которого возможно в рамках обычных текущих расходов, а потому его конфискация окажет серьезное воздействие на жизнь гражданина (семьи), что именно с учетом целей общей превенции не может быть поставлено законодателю в упрек, отмечено в постановлении», – заключил Суд.

Таким образом, подчеркнул КС, хотя ограничение права собственности лица, невиновного в преступлении, совершенном его супругом или супругой при использовании им транспортного средства, относившегося к их совместной собственности, уже не может быть конституционно обосновано необходимостью предупредить совершение тем же виновным лицом новых подобных преступлений ввиду его смерти, сохранение в случае таковой в силе решения о конфискации конституционно оправдано в системе действующего правового регулирования значением конфискации как меры общей превенции. Он пояснил, что смерть лица, совершившего преступление, безотносительно к нахождению транспортного средства в совместной собственности, соответственно, не лишает исполнения данной меры его изначально преследуемой цели и не ведет к нарушению баланса между интересами общества в предотвращении преступлений и необходимостью защиты прав пережившего супруга (супруги), невиновного в совершении предусмотренного ст. 264.1 УК преступления, на нажитое во время брака имущество, а потому применение в этом случае данной меры не может оцениваться как вступающее в противоречие с предписаниями Конституции.

При этом, заметил КС, об отсутствии оснований для такого подхода не свидетельствует включение ст. 104 Закона об исполнительном производстве о конфискации имущества в гл. 12 этого закона, также регулирующую отношения, связанные с взысканием штрафа, назначенного в качестве наказания за совершение преступления, и уплатой судебного штрафа, назначенного в качестве меры уголовно-правового характера. Определенная общность этих отношений вкупе с наличием в п. 1 ч. 14 ст. 103 Закона об исполнительном производстве предписания прекращать исполнительное производство по взысканию штрафа за преступление в случае смерти должника-осужденного или объявления его умершим не означает, поскольку иное прямо не установлено законодательством, необходимости также прекращать в этом случае и осуществление конфискации.

Конституционный Суд разъяснил: отличие конфискации транспортного средства в связи с совершением преступления по ст. 264.1 УК от взыскания штрафа состоит в том, что транспортное средство является по существу средством соответствующего преступления и находится в распоряжении совершившего преступление лица на момент его совершения. С учетом этого осуществление конфискации после смерти лица, совершившего указанное преступление, не может рассматриваться в качестве необоснованно придающего исполнению решения о конфискации имущества как об иной мере уголовно-правового характера большую принудительную силу, чем наказанию. Тем более когда при жизни соответствующего лица уже состоялся обвинительный приговор, предусматривающий конфискацию, т.е. принято обязательное решение о переходе права собственности из частной в публичную.

Суд отметил, что это не исключает возможности федерального законодателя внести в законодательство изменения и дополнения, направленные на совершенствование правового регулирования конфискации имущества и ее исполнения.

Таким образом, Конституционный Суд признал п. «д» ч. 1 ст. 104.1 УК соответствующим Конституции в той мере, в какой он предполагает, что в случае смерти лица, которое совершило преступление, предусмотренное ст. 264.1 данного Кодекса, решение о конфискации находившегося в совместной собственности супругов и использованного при совершении этого преступления транспортного средства сохраняет свою силу.

Эксперты о выводах КС

Как заметил управляющий партнер АБ «Антонов и партнеры» Анатолий Антонов, ограничение права собственности невиновного супруга после смерти нарушителя является общей профилактикой. «В данном случае ограничение права собственности невиновного супруга оправдано стремлением к минимизации подобных правонарушений. Однако профилактическая составляющая такого ограничения вызывает сомнения ввиду зависимости таких мер от достатка семьи», – пояснил он.

Анатолий Антонов обратил внимание на то, что ограничение права собственности невиновного супруга не является мерой предотвращения преступления тем же нарушителем. «Если виновник умер, изъятие имущества у его семьи не влияет на его поведение», – заключил адвокат.

Адвокат Екатерина Нечаева оценила позицию КС негативно, указав, что один супруг – не воспитатель и не контролер другому. «Описывая такую оценочную категорию, как должная заботливость о совместном имуществе, КС при этом никак не ограничивает судейское усмотрение по вопросу о том, что считать достаточной заботливостью супруга», – заметила она.

По мнению Екатерины Нечаевой, общее правило должно быть сформулировано с учетом механизма компенсации в денежном выражении доли супруга как в банкротных делах. «Учитывая очевидную направленность позиции КС на большую ответственность супругов за свои взаимоотношения в браке, необходимо просчитывать риски и заключать брачный договор либо после расторжения брака своевременно производить раздел транспортных средств, приобретенных в браке», – полагает она.

Метки записи:   , ,
Оставьте комментарий к этой записи ↓

Ваше имя *

Ваш email *

Ваш сайт

Ваш отзыв *

* Обязательные для заполнения поля